|
Когда Иван Сергеевич Тургенев увидел, как ласково и внимательно Лев Николаевич Толстой общается с лошадьми, он так и сказал графу: «Послушайте, Лев Николаевич, право, вы когда-то были лошадью». Возможно, это замечание и подтолкнуло Толстого к замыслу знаменитого «Холстомера. Истории лошади».
Наш современник, французский наездник-виртуоз Бартабас превратил свою прошлую, будущую и настоящую лошадиную жизнь в искусство. Уже двадцать лет его театр людей и лошадей «Зингаро» («Цыган») пользуется невероятной популярностью везде, где выступает. DE I встретился с создателем Академии конного спектакля Бартабасом после показа нового шоу «Баттута», которым он в очередной раз поразил авиньонскую публику.
DEI: Могли бы Вы и Ваш театр существовать в другом месте?
BARTABAS: Мне кажется, что зритель, посмотрев наше шоу, не сможет определить национальность нашей труппы. И дело не только в том, что мы все из разных стран. Я вдохновляюсь множеством различных культур, не только французской. Поэтому я и снимал фильм в Москве с русскими актерами, ведь невозможно было представить французского артиста в роли шамана из Сибири.
На премьере балета Бориса Эйфмана «Анна Каренина» публика Венской оперы визжала и топала ногами от восторга. В год своего 60-летия Эйфман поставил балет не столько о женской психологии, сколько о силе человеческих чувств, которые возносят и губят души, тела, крушат устои и традиции. Борис Эйфман поведал журналу DE I о личном прочтении толстовского романа.
DEI: Я никогда не видела, чтобы глубина переживаний и состояние любви было так выражено в танце. Как вы работали над этим спектаклем? Что в этой истории больше всего вдохновило?
Б.Э.: Прежде чем ответить, нужно напомнить, что моему театру уже тридцать лет и все эти годы мы занимаемся поиском новых возможностей хореографии как инструмента для выражения внутреннего состояния человека. Все оттенки мира человеческих эмоций мы пытаемся выразить через танец.
Если говорить об «Анне Карениной», я бы сам хотел пережить такие сильные эмоциональные потрясения. У меня были разные балеты – политические, психологические, комедийные и т. д. А мне хотелось сделать балет о любви.
DEI: Когда я смотрела этот спектакль, то поняла, что столетия мало что изменяют в психологии женщины. Вы своим спектаклем так жестко погружаете зрителя в сознание и подсознание Анны, что становится ясно: другого выхода у нее и быть не могло.
Б.Э.: Я мужчина, мне близки мужские проблемы, но я с наслаждением погружался именно в женскую психологию. Могу повторить за Флобером, что Анна – это я.
Мужское начало у Толстого абсолютно прозрачно: Вронский и Каренин понятны и просты. А вот Анна – безумно интересный тип человека: в ней сама женская психология и органичность, сексуальная зависимость от мужчины, которая меняет в женщине все. Женщина – сложное многоликое существо. Мужчина более прост и слаб. Ему обычно непонятно, что в женщине скрыты «дремучие» глубины. В женщине может родиться другая сущность, которая будет ею управлять, так что она уже не сможет владеть собой.
Мужчина даже не всегда понимает, как обращаться с женщиной. Вронский попытался вытащить Анну из этого состояния, но у него это не получилось. Мужчина в развитии женских сексуальных бурь – это только начало, провокатор.
…...
Полную версию интервью читайте в журнале DE I/DESILLISIONIST №08
© DE I / DESILLUSIONIST №08. «БОРИС ЭЙФМАН. ПСИХОАНАЛИЗ РОДИЛСЯ В РОССИИ»
|
