журнал DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист )
DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #10 : Василий Бархатов: Знаю весь спектакль до движения мизинца DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #10 : Ольга Свиблова: Любовь, усилия, надежда DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #10 : Робер Лепаж: Лунная ностальгия DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #10 : В свете музыки DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #10 : Слово редактора. Роксолана Черноба. DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #10 : Содержание номера DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #10 : Эдуард Бояков: Слова берутся из реальности DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #10 : Зачем нужен дирижер DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #10 : Земфира: Я падаю в музыку
журнал DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист )#10

english version |
 
о проекте |
 
манифест |
 
в номере |
 
архив |
 
редакция |
 
контакты |
 
партнеры |
 

on Top |
 
события |
 
спецпроект |
 
DE I видео |
 
DE I музыка |
 
DE I Media Group |
 
 


 
 

DE I #10: Земфира: Я падаю в музыку

Я ПАДАЮ В МУЗЫКУ

Текст: Максим Масальцев

Земфиру интересно разглядывать… Впечатление сравнимо с астрономическими наблюдениями за жизнью далекой галактики. Невероятная композиция из россыпи светляков-планет, цветовых пожаров туманностей и спиралей звездной пыли завораживает, но тем более сжимает горло приговор ученого-астронома: «Этой красоты скоро не будет». Так материя собирается, чтобы завтра взорваться и стать черной дырой, пожирающей все вокруг. Завтра – очень скоро, через миллионы лет. На Земле все происходит быстрее. В этой съемке, в этом разговоре обозреватели DE I ощутили, как собирается Земфира, чтобы взорваться новым альбомом, новой жизнью. Она готова стать Вселенной, но кажется, понимает, что финалом взрыва может быть непроницаемая тьма.

DE I: Что вам сейчас нужно больше всего?

Земфира:  Освободиться от альбома. Он меня держит, выворачивает изнутри. Осталось всего четырнадцать смен... Это очень хороший альбом. Я никогда так не говорила про свои работы, а сейчас говорю. Хочу, чтобы его услышало максимальное количество человек, готова пропечатать себя даже на спичках, для того чтобы о нем узнали, потому что это то, что стоит услышать. Если бы это был не мой альбом, то я все равно бы очень радовалась, потому что это очень хорошие песни. Некоторые тексты пришли очень быстро, и такие варианты нравятся больше всего. Конечно, с чем-то пришлось повозиться. Но у меня меняется стиль в хорошую сторону, меньше шелухи, начинаю больше ценить слово. Ценить, как жизнь. Этот альбом про то, что надо жить. В нем много жизни... Сейчас у меня прекрасный период. Меня в очередной раз вштырило, и надеюсь, что на следующие десять лет хватит. Пройден какой-то этап, в котором было больше неосознанного, а сейчас, можно сказать, более ясная ступень.

DE I: Борхес говорил, что все писатели пишут под диктовку. Он имел в виду себя, а потом продолжил мысль, что и поэты тоже...

Земфира:  Сомневаться в Борхесе я не могу, но мне никто не диктует. Я сижу, и вдруг у меня возникает непреодолимое желание написать, и я пишу. Когда непреодолимое желание написать долго не приходит, я могу загрустить. Но, погрустив, я снова ничего не пишу. И я не знаю, что меня вдохновляет, хотя много думала о вдохновении, о том мгновении, когда оно уходит. Откуда оно берется? Не знаю. Об этом неловко, некрасиво рассуждать вслух. Но я совершенно четко отличаю вдохновение от невдохновения. Совершенно четко слышу и вижу его как в своих песнях, так и в чужих. Это главный показатель. Понятно, что по радио, забитому невдохновением, валом подделок, тяжело услышать вдохновение. Но иногда удается, пусть это был лишь фрагмент: писал автор поп-композицию, а его накрыло – и это совершенно четко слышно... Так же, я думаю, в картинах и в кино. Для меня это, конечно, главный признак. Единственное, на что можно обращать внимание в творчестве, – это наличие или отсутствие вдохновения. Я уверена, что у того же Борхеса есть произведения не вдохновенные. У больших художников могут быть совершенно не вдохновенные работы.

DE I: Вы как-то говорили, что не идете на компромисс. Не выпускаете работу, пока она не созрела. Как вы определяете, когда она готова?

Земфира:  Когда меня цитируют, я иногда думаю: «Боже, как же это случилось, что из меня это вылетело». В таких вопросах я держусь одной точки зрения: вообще не стоит открывать рот, если нечего сказать. Конечно, надо выдавать то, в ценности чего ты абсолютно уверен. Уверен, что это не мусор. Позиция моих коллег, которые боятся молчать два года только потому, что через два года не соберут дворец культуры, мне не близка. Моя профессия не терпит равнодушия.

DE I: Кто для вас, как художника, самый жестокий человек?

Земфира:  Зритель, слушатель. Это самый жестокий человек на свете.

DE I: Не вдохновляющее заключение. Тогда зачем вам ваша музыка? Или просто – зачем музыка?

Земфира:  Она дает мне возможность быть лучше, чем я есть. Она может позволить мне влюбиться в себя, она же может вызвать во мне ощущение беспомощности и бесполезности. Ни один человек не воздействует на меня так сильно и так по-разному. Музыка – это уникальный язык, объяснить его или заменить чем-либо – невозможно. И музыка – это мощнейший коммуникатор, соединяющий время, события и людей.

DE I: То, что вы делаете в студии или на черновиках, – это всегда осознанно?

Земфира:  Я не могу сказать, что я обдумываю каждую ноту, песни же приходят фрагментами, но конечный продукт – осознанный. Очень важно, чтобы было понятно мне. Мне не на кого ориентироваться. Мне нравится внятность в поступках, в словах. Не нравится водянистость. Я говорю именно о стиле, о художественном языке. Неважно, музыка это, литература, кино и т. д. Если говорить о поэтах, то мне нравится ясный язык, понятный. Ясная мысль.

DE I: Что не надо делать?

Земфира:  Надо делать все. Если начинаешь – то делай еще больше. Нарочитые, плохие, безвкусные, какие угодно вещи первые десять лет, потом на это никто не обратит внимания. Нужно пройти через максимальное количество ошибок. Это нормально. Более того, я бы залезала во все мыслимые и немыслимые авантюры.

DE I: Вы быстро из них выходили? Бывает, люди ломаются.

Земфира:  Либо ты ломаешься, либо ты закаляешься. Но если ты сломался, значит, это не твое, значит, стоит выйти замуж или поискать другую профессию.

DE I: А если удар прямо по профессии? Если сомнения – на кого опереться?

Земфира:  Сомнения – прекрасны, сомнения должны быть. Я вообще не представляю художника, который не сомневается. Вот написала песню, она сейчас нравится, а завтра утром я вдруг понимаю, что не очень... Все время сомнения.

© DE I / DESILLUSIONIST №10.  «ЗЕМФИРА - Я ПАДАЮ В МУЗЫКУ»

Понравился материал?