журнал DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист )
DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #16-17 : ГИ И МИНГУС DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #16-17 : ЦХИВАЛ — ГОРОД, КОТОРОГО НЕТ DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #16-17 : ФИЛОСОФИЯ МАСТЕРА DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #16-17 : Слово редактора. Роксолана Черноба DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #16-17 : CЭНСЭЙ CЕЛЬЯНОВ DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #16-17 : ИВАН ОХЛОБЫСТИН. ЖИЗНЬ ЗА ГРАНЬЮ DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #16-17 : АЛВИС ХЕРМАНИС. ИСТОРИЯ НЕУДАЧНИКА DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #16-17 : Содержание номера 16—17 DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #16-17 : НАДУЛ, СОГНУЛ, ПЕРЕВЕРНУЛ DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #16-17 : DUENDE. НЕОБУЗДАННЫЙ И ОДИНОКИЙ DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #16-17 : КАБАЧОК КАБАКОВА
журнал DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист )#16-17

english version |
 
о проекте |
 
манифест |
 
в номере |
 
архив |
 
редакция |
 
контакты |
 
партнеры |
 

on Top |
 
события |
 
спецпроект |
 
DE I видео |
 
DE I музыка |
 
DE I Media Group |
 
 


 
 

DE I #16-17: НАДУЛ, СОГНУЛ, ПЕРЕВЕРНУЛ

НАДУЛ,  СОГНУЛ,  ПЕРЕВЕРНУЛ

Текст: Ханс Винклер
Фото: Эрвин Вурм, Максим Масальцев, Ханс Винклер

Пространство самого большого этажа выставочного зала на Крымском Валу пересекает огромный белый помост. С разных концов его подновляют краской две женщины в халатах, за их согнутыми спинами возвышаются элементы чего-то крупного из пенопласта, напоминающего расчлененную скульптуру великанши. Оказалось, что это «пухлый» дом Эрвина Вурма. Подтянутого дядю чуть старше сорока лет, с редкими волосами, восковым взглядом карих глаз можно назвать кем угодно, но только не скандально знаменитым австрийским художником. Пересмешник ценностей среднего класса добрался до России и понял, что Москва – это Европа, но шутить с недвижимостью здесь не любят. Чтобы вкрутить лишний винтик при монтаже его выставки, требуется особое разрешение администрации.

DE I: Вы знаете, что в русском рейтинге самых влиятельных художников настоящего вы находитесь на шестнадцатом месте?

Э.В.:   Очень мило.

DE I: Могли бы вы сделать из меня артобъект?

Э.В.:   Так сразу, конечно, нет. Прежде всего должна родиться какая-то идея, потом вы в определенном смысле должны меня вдохновить, ситуация должна соответствовать, все как-то должно срастись.
Так просто – нет. Кроме того, это провокационный вопрос.

DE I: Вы придерживаетесь кредо Бойса – «Каждый может стать художником» и заявляете, что кого угодно и что угодно можно превратить в артобъект. В какой момент повседневная обстановка или обычный человек становится объектом искусства и кто имеет право устанавливать это?

Э.В.:   Художник, конечно. В конце концов, это его сфера деятельности - заниматься искусством. Передо мной никогда не встает вопрос – искусство это или нет. Меня интересует, хороша ли, действенна ли работа, вызывает ли она какие-то ощущения или привносит что-либо… А можно ли назвать это искусством или нет, абсолютно все равно. Я живу и творю сейчас, в этом мире, я обращаюсь к людям. Как это назовут – искусством или чем-нибудь еще… Я уже тридцать лет этим занимаюсь, и для меня все, что я делаю, – это искусство, независимо от того, вписывается ли это в сегодняшние рамки или нет, меня это совершенно не интересует. Когда-то меня это занимало, но это со временем проходит.

DE I: У вас есть глубокие суждения, к примеру, те, что вы противопоставляете Адорно, который определяет искусство как нечто отдельно стоящее и нуждающееся в разъяснении. Насколько вас занимает вопрос «идеального» в искусстве?

Э.В.:   Я с удовольствием читаю философов, если могу понять, о чем речь, и с удовольствием размышляю над такими вещами. Но это возвращает нас к вопросу, смог ли бы я создать из вас объект искусства. Я могу создать работу с вами. Будет ли это искусством или нет, меня не волнует. Я могу внести вас в свою работу. Не более того. Что касается Адорно, да, он утверждал, что искусство есть нечто серьезное и возвышенное, нечто глубокомысленное и тяжелое. А чувство юмора, остроумие и цинизм и рядом не лежали. Я считаю, что это не так. Он ведь также утверждал, что после холокоста поэзия невозможна. А я уверен, что это в корне неправильно. Человек как раз должен снова вернуться к поэзии после такого.

DE I: В основе ваших работ – серьезная философия. Может ли для вас юмор стать самоцелью?

Э.В.:   Нет, никогда. За этим всегда что-то стоит. Например, серия Anleitungen zum politisch inkorrekt sein («Инструкции по политически некорректному поведению»), где разрабатывается тема безумного американского стремления к контролю, что, кстати, присуще не только американцам, этим стремлением заболели и все другие, и русские уже в том числе. Просто глобальный феномен. В другой серии, Anleitung zum faul sein («Инструкция "Как быть ленивым"»), я провожу тему «Портрет художника в человеческом понимании». Считается, что художник – это тот, кто долго спит, не моется, ленив, присутствия манер не наблюдается, живет, как свинья. И вдруг однажды его осеняет свыше и он создает что-то гениальное! Вот в этих представлениях, предрассудках, вопросах (их очень много) я с удовольствием копаюсь.

Полную версию читайте в журнале DE I/DESILLISIONIST №16-17

© DE I / DESILLUSIONIST №16-17.  «НАДУЛ, СОГНУЛ, ПЕРЕВЕРНУЛ»

Понравился материал?